Алексей Семихатов раскритиковал фильмы о квантовом мире
21 января гостем шоу Week&Star стал физик-теоретик, доктор физико-математических наук, ведущий телеканала «Наука» Алексей Семихатов! Читай интервью ниже или подписывайся на подкаст, мы есть в Apple Podcasts, Google Podcasts, Castbox, «Яндекс.Музыке».
Александр Генерозов: На Европе Плюс сегодня с нами невероятный человек! Он умеет объяснять самые сложные материи максимально доступным языком, он физик-теоретик, доктор физико-математических наук, ведущий телеканала «Наука», автор книги «Всё, что движется. Прогулки по беспокойной Вселенной. От космических орбит до квантовых полей», рад представить всем – Алексей Семихатов! Добрый вечер, Алексей Михайлович, и всем категорический привет!
Алексей Семихатов: Добрый вечер, всех категорически приветствую, здравствуйте! Хорошего вечера, а нам – приятной беседы, надеюсь!
Александр Генерозов: А давайте начну с небольшого лирического отступления! 21 января, и если часть студентов уже сдали сессию, кто-то ещё в процессе, а кто-то готовится к предстоящему на неделе Дню студента. И хочу одним послать лучи поддержки, а другим – поздравления! А насколько часто вы сейчас общаетесь с действующими студентами?
Алексей Семихатов: Вы знаете, я читаю математический курс, ну тем самым волей-неволей общаюсь. Ну, общение, конечно, специфическое, понимаете? Что это за общение, когда ты читаешь такую-то теорему, такую-то лемму... Математика – это формальная вещь, где вы должны тренировать друг в друге формальное мышление! Как ни странно, за этим вы со временем начинаете видеть людей, этого никто не отменял, человеческое общение важно! И, вспоминая себя в студенческое время, вспоминаю еще и фразу кого-то из великих «математику нужно преподавать всем телом». Размахивая руками, двигаясь и так далее. Иногда, разумеется, это не значит, что нужно постоянно прыгать. Есть великие люди, которые доносят какое-то неформальное, невербальное знание даже в формальных дисциплинах: вы приходите на семинар класснейшего чувака, он выходит и начинает что-то мычать. И вы думаете: «Ну чего он мычит? Ну сразу бы сказал что-нибудь!» Любой аспирант на его месте уже бы написал ясные и понятные формулы! И вы так сидите там, иногда час, а то и два, а потом вы выходите с семинара и понимаете, что вы поняли, как про это надо думать! Вот, вот это важно! Вы понимаете, обучение – конкретные вещи можно посмотреть в книге, а в обучении самое главное – показать, как про это думают. Как вам такая идея?
Александр Генерозов: Да, отличная идея! А я, честно сказать, хотел вставить шутку про высшую математику, если вы не против?
Алексей Семихатов: Давайте, давно пора! Потому что я такой серьезный...
Александр Генерозов: Да ну что вы, вы очень веселый и динамичный! А шутка такая: «Высшая математика подобна женской ножке. Чем выше – тем интереснее».
Алексей Семихатов: Слышу первый раз! Представьте себе!
Александр Генерозов: Хорошо (смеётся), будем считать, что я познакомил вас с околоматематической шуткой! Ну а общее ощущение от студентов, знаете, ведь принято же ныть, что вот, мол, «они не те уже», студенты. Как они, робкий оптимизм внушают?
Алексей Семихатов: Да, внушают. Конечно! Внушают, вы знаете, смотрите, то, что люди другие – это нормальный процесс, каждый почему-то думает, что он такой же, как был 10-15 лет назад. Да ничего подобного, люди тоже меняются! Что, собственно, самое важное? Мотивация! Если она есть, хоть в каком-то виде, то все остальное приложится! И это – ключевое обстоятельство. Я прямо настаиваю!
Александр Генерозов: «Непредставимость», «суперпозиция», «запутанность», и правда, не слишком понятно? Это физика, и говорим мы сегодня с физиком-теоретиком Алексеем Семихатовым на Европе Плюс! А вы в принципе по отношению к себе термин «физик-теоретик» нормально воспринимаете? Или вы физик и математик в первую очередь? Как бы вы себя охарактеризовали?
Алексей Семихатов: Ой, вы знаете, сложный вопрос! А вы отожгли вначале какими жуткими словами?
Александр Генерозов: «Непредставимость», «суперпозиция», «запутанность».
Алексей Семихатов: Ну так и есть!
Александр Генерозов: Да я их просто выдернул из ваших лекций (смеется)!
Алексей Семихатов: Отлично, о! Я чувствую, чувствую – из хорошего источника взяли! Смотрите, теоретическая физика – многообразна! И часто граничит с математикой, а часто просто пользуются математикой. Наш мир внутри себя, по-видимому, математический. Ну почему вообще что-то можно вычислить? Почему можно узнать, куда прилетит снаряд, выпущенный из пушки под углом к горизонту вот с такой-то скоростью? Эта идея, которая с нами со времен Ньютона – она продолжается очень далеко. Квантовая механика – она совсем уже не механика, квантовая теория поля – это тоже уже не механика, но, тем не менее, идея о том, что зная нечто, и зная какие-то правила, мы можем предсказать то, что будет – это великая идея! В этом, кстати, и есть ценность теоретической физики! Она разрабатывает методы и способы мышления и показывает, каким образом можно прилагать известное сейчас, чтобы предсказывать, что будет в будущем. Такая дедукция. Вам не обязательно строить автомобиль или самолет, чтобы он сразу развалился, вы очень многое можете узнать заранее, до того, как вы это сделаете.
Александр Генерозов: Ну все-таки, в общем отношении к ученому физика и математика – это как мама и папа?
Алексей Семихатов: Ну нет, они очень разные, это такие мама и папа, знаете, которые встречаются не каждый день, живут в разных странах, тем не менее, они шлют друг другу письма, звонят по телефону, ездят друг к другу в гости на «Сапсане», и вот продукт этих встреч – это теоретическая и математическая физика.
Александр Генерозов: Из одного в другое встречаются перетекания?
Алексей Семихатов: Да, вы знаете, это очень здорово! Это, собственно, продолжение той удивительной идеи, что наш мир внутри математический! Этому нет никакого объяснения, нет объяснения и другой вещи, почему для начала работают простые математические законы? Многие вещи можно вычислить и предсказать, руководствуясь простыми соображениями.
Александр Генерозов: Ну это все-таки, что-то близкое легендарной воннегутовской цитате...
Алексей Семихатов: Я сейчас опять от вас узнаю афоризм, который никогда не слышал!
Александр Генерозов: (смеётся) Я чувствую в такой момент себя очень неловко! И все же: «Если ученый не может объяснить шестилетнему ребенку, чем он занимается, – он шарлатан».
Алексей Семихатов: Эту фразу кому только не приписывают, я не уверен, что у нее есть вообще автор.
Александр Генерозов: Но это так?
Алексей Семихатов: И да, и нет! Не надо идеализировать шестилетнего ребенка, я бы так сказал (смеётся). Это прекрасный возраст, и не надо нагружать его так, чтобы он был способен что-то такое воспринять, и стараться ему что-то объяснить. Вы знаете, на простые вопросы, например, «почему небо днем голубое, а ночью черное?» – на эти вопросы довольно глубокие ответы. Потому что Вселенная существует 13,5 миллиардов лет, потому что был Большой взрыв и так далее. Почему это нужно знать – а для того, чтобы этим управлять. Как только мы понимаем какую-то структуру – мы же мерзавцы! Мы начинаем туда вмешиваться, и делаем те технологические достижения, которые с первого взгляда неотделимы от магии. Помните, как у старика Хоттабыча, когда его Волька попросил сделать телефон, тот сделал ему его из цельного куска лучшего мрамора, так вот, так не делают телефоны! Вам нужно выяснить, что внутри, разобраться, как устроен мир!
Александр Генерозов: Какой точный образ! Ну и о вашей телепередаче, она называется просто и без излишеств «Вопрос науки». Вы в ней выступаете не в самом привычном амплуа вещателя, а скорее интервьюера.
Алексей Семихатов: Ну непривычном для меня, ну а дальше я не знаю как. Идея была в том, чтобы узнавать о том, что происходит на переднем крае науки «из первых рук». Ну, прямо вот приходит человек и говорит. С этим есть проблемы, потому что ученые используют отдельный язык, и им, правда, не очень легко переключаться на обычный, бытовой, это требует отдельного мозгового усилия, которое немножко перпендикулярно тому, чем занимаются ученые каждый день.
Александр Генерозов: Ну то есть задача, если не сказать сверхзадача, которая стоит перед вашей программой, она скорее про «вызвать интерес», или это некое такое популярное ревю?
Алексей Семихатов: А вы знаете, это самый глубокий вопрос из тех, которые вы задали. Не считая тех слов, которые вы произносили, «непредставимость» и что-то там такое.
Александр Генерозов: Тогда был не вопрос, это была подводка (смеется).
Алексей Семихатов: Это действительно очень хороший вопрос, и здесь есть немножко того и немножко другого. И это важный момент. Смотрите, мы совершенно никого не собираемся обучать, это дурацкое занятие, мы, честно говоря, собираемся развлекать. Наша задача показать, что есть область, которая цветет, активно развивается, в ней есть вот такие-то достижения и вот такие-то проблемы. Потому что действующая наука очень сильно отличается от содержимого учебников. В учебнике все просто, «вот так», «вот так» и «вот так». И когда вы читаете учебник, у вас создается впечатление, что иначе и быть не может! Ну раз так написано, то вот оно так и есть. А ведь это было когда-то предметом непонятностей, контрверсий, споров. Когда вы разговариваете с действующим ученым, вы видите другую картину, и мы эту картину хотим показать. Это очень хорошо отражает состояние ученого. Ученый окружен незнанием. Только за спиной у него знания, а впереди, справа и слева у него незнание, и он туда шагает!
Александр Генерозов: Ну и при всем при том, формат вашей программы очень выгодно отличается от, тут комплимент хочу вам сказать...
Алексей Семихатов: Спасибо! Я заранее, я еще не знаю, о чем вы скажете, но заранее скажу «спасибо»!
Александр Генерозов: ...выгодно отличается от образа западного телевидения и западных научных программ. Там, с моей точки зрения, есть какой-то эффект разжевывания пустышки и ощущения легкой обманутости в итоге. Но, правда, я скажу вам, что ваши программы не слишком подходят для того, чтобы заниматься еще каким-то делом параллельно. Все-таки она требует 100-процентной вовлеченности.
Алексей Семихатов: Ага, окей, спасибо! Я теперь гораздо лучше и увереннее буду отвечать на вопросы об аудитории моей программы где-нибудь в следующий раз. Смотрите, у нас не всегда все получается одинаково. В общем, если в какой-то момент у нас появляется что-то сложное, мы не сильно удивляемся. Потому что останется впечатление: «Ну да, вот дошли до действительно сложного». Ну вот так оно все устроено. При этом, конечно, я очень прошу гостей не использовать термины, прошу выражать вещи совсем простым языком, просто для того, чтобы не прятаться за термины. «Такая-то штука называется так, а вот такое-то сложное слово обозначает вот этот процесс». Но как только эти сложные термины я употреблю 3 или 4 раза, вы забудете, что это такое, и все! И для вас все остальное пропадет. Очень важно, мне кажется, не прятаться за терминами, выражать содержание, а не общеупотребительные термины!
Александр Генерозов: Представитель целой научной династии, в которой геологи, палеонтологи, биологи, конструкторы систем управления ракет, ну и сам Алексей Семихатов, физик-теоретик и телеведущий, сегодня с нами на Европе Плюс! А что это значит – научная семья? Вам было предопределено заниматься наукой? Ну условно говоря, вы не могли стать токарем? Или свобода выбора была определенная?
Алексей Семихатов: Ну нет, свобода выбора была. Но внутри меня, почему-то, рано определился вектор. Я помню, мне в 1-м классе попался учебник астрономии, и я немедленно обрадовал родителей фразой, что бывают 3 типа орбит: элли́пс, гипербо́ла и парабо́ла, как я прочитал эти незнакомые мне слова, в каждом поставив неправильное ударение (смеётся). Помню эту фразу до сих пор! Значит, я потомственный геолог: бабушка палеонтолог, дед, Семихатов, один из основателей советской гидрогеологии. Когда вы что-то строите – вам хочется знать, «а сколько воды я получу из-под земли? И когда она примерно кончится? Если вы ее начнете выкачивать, то поедет ли какой-нибудь соседний холм?» Но вот с геологией у меня как-то не получилось.
Александр Генерозов: Вы, наверное, самый «теоретик» из всех родственников?
Алексей Семихатов: Ну несомненно, да! Хотя и в геологии есть и более теоретические области, я все-таки в курсе, у меня на слуху все эти геологические слова. В некотором роде вы правы, потому что геология и палеонтология, которые представлены в моей семье, – это не буквально поиск полезных ископаемых, а это восстановление истории Земли. Это важный процесс, потому что когда вам нужно что-то искать, вы говорите: «Так, может у нас такое быть или не может?» или «Что здесь у нас было сначала, а что потом?», «Какие породы у нас, в общем, залегают здесь, когда они образовались, что мы можем от них ожидать?» Это такая геологическая картина мира. Палеонтология – тоже! Вы же добываете эти кости не для того, чтобы отдать в музей, ну да, может и это, но, в общем-то, вы восстанавливаете картину живого на Земле. И одновременно с этим вы и саму историю Земли восстанавливаете. Потому что есть ли там кто-то жил, то он мог жить в таких-то условиях, и наоборот – зная, какие условия были, вы делаете вывод о том, что эти три кости, которые сохранились, – они означают примерно вот это. Это восстановление истории Земли. Ну а что, классно же! Интересно же знать, прошло 4,5 миллиарда лет, и вот здесь горы, моря, отложения, реки, песок, ледники, да что хотите! Откуда это все взялось, как оно все эволюционирует? И, конечно, интересно, что будет потом!
Александр Генерозов: То есть и тут есть неразрывная связь с вашей, казалось бы, абсолютно абстрактной теоретической физикой?
Алексей Семихатов: Нет, ну это, понимаете – это общее свойство науки!
Александр Генерозов: Вот эти прошивки между слоями?
Алексей Семихатов: Да, да, наука – довольно взаимосвязанная вещь. Это, конечно, довольно специфическая область деятельности, но одна из ее специфических черт состоит в том, что в ней очень много, гораздо больше, чем кажется со стороны, таких вот кросс-связей. Всяких связей между различными элементами. Их гораздо больше, чем кажется. Из-за этого совершенно не представляется возможным вынуть кусок какого-то знания и вместо него вставить произвольно другое. Посыплется примерно всё! Это глубокие темы, потому что революции встречаются, была открыта квантовая механика, теория относительности была открыта, до этого ещё всякие вещи происходили, тем не менее! Тем не менее, поперечных связей, которые служат проверками, поддержками, такими фоновыми проверками, очень много в науке!
Александр Генерозов: Давайте по коротким вопросам, ответы – как захотите. Эйнштейн и Сократ. Они в чем-то похожи? В том смысле, что и тот, и тот скорее задавали вопросы и не были удовлетворены ответами?
Алексей Семихатов: Хорошее сравнение! Опять-таки, вы меня радуете уже в третий раз за сегодня, потому что я никогда его не слышал! Да, Сократ доставал своих сограждан, как известно, тем, что ходил и задавал вопросы, они ему примерно за это цикуту принесли, ну он просто достал своих соплеменников. Он называл это майевтикой, помощью при родах. И это довольно глубокий вопрос, почему наука часто делается в соавторстве двух, трех и более людей? Когда два человека разговаривают, возникает то, чего сначала не было в голове ни у одного из них. Иногда даже в себе, я даже в себе в ответ на ваш вопрос вдруг понимаю: «А черт возьми, чего же мне ранее-то это в голову не пришло?» Поэтому задавать вопросы – это действительно очень-очень важно! Так что Сократу за это очень большое спасибо! Но Эйнштейн как раз очень глубоко понимал, как устроен физический мир. Специальная теория относительности – это то, что окружает нас с вами вообще повсеместно! А общая теория относительности – тоже! Потому что это не только черные дыры, наши спутники GPS работали бы неточно, если бы не было поправки на общую теорию относительности Эйнштейна! Другое дело, что еще один столп физики 20 века – квантовая механика – Эйнштейну она не нравилась концептуально. И миф о том, он её не понимал, – абсолютная глупость, но она не удовлетворяла его концептуально, у него был очень своеобразный взгляд на то, что такое физическая реальность.
Александр Генерозов: Раз уж пошли по личностям – давайте еще одного подкину. Стивен Хокинг – скорее ученый-исследователь или переводчик на доступный и популярный язык?
Алексей Семихатов: Смотрите, это, во-первых, пример человеческого мужества в преодолении недуга. Я видел его, когда он еще говорил голосом, но понимать это могли только его аспиранты. Потом уже, на конференциях позже, я видел его, когда он говорил уже только через синтезатор речи. И ничего веселого в этом нет, это очень грустная история. Но Стивен Хокинг сделал очень важное наблюдение – он скорее как Сократ выступил, из которого следуют парадоксальные выводы. И вот эта вот идея испарения черных дыр и информационный парадокс, которой отсюда последовал – это очень сложная задача на соединении Теории гравитации, Общей теории относительности и квантовой механики. Они плохо соединяются, Хокинг прошел по лезвию бритвы! Прошел по острию! Не впадая в противоречия, сделал вывод о том, что нечто происходит, и этот вывод нас ставит в тупик, потому что он нарушает некоторые общие принципы мироздания. И это такая вызывающая ситуация – ученым она, конечно, нравится, но эта, конкретная, уже так долго нам нравится, что уже хотелось бы, чтобы она разрешилась каким-то образом!
Александр Генерозов: Ну и коль уж я начал играть в категории «имена»...
Алексей Семихатов: Я напрягся! На какую букву-то хоть имя?
Александр Генерозов: Понятен ли вам импульс, который заставил Григория Перельмана отказаться от математической премии?
Алексей Семихатов: Да, это известная история! Он решил математическую задачу, которая называлось «задачей тысячелетия» – ну, так названа просто. И да, отказался от премии. Нет, я не в состоянии это прокомментировать. Могу только сказать, что это случай, разумеется, сильно выделяющийся среди всех остальных. Поль Дирак, который предсказал позитрон, антиматерию, наличие аннигиляции – в общем, открыл вторую половину мира. И когда ему очень быстро после этого присудили нобелевскую премию, он вроде бы хотел отказаться, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. То ли Резерфорд, то ли фон Нейман ему сказал, что если он откажется, он привлечет к себе еще больше внимания.
Александр Генерозов: Это точно! 13 января не только старый Новый год, но и ваш день рождения, с чем я вас и поздравляю, а вместе с вами праздник делят замечательный писатель Аркадий Вайнер, основоположник физхимии Николай Бекетов и немецкий физик Вильгельм Вин...
Алексей Семихатов: 13 января 1939 года было окончательно подтверждено, что делится ядро урана! Это бьет все события! В этот момент все заткнулись, все перестали публиковать в открытом доступе данные, с этого момента началась атомная эра!
Александр Генерозов: В которой мы все и живем!
Если бы элементарные частицы умели писать статусы в ВК, они бы написали «меня невозможно увидеть, сложно объяснить, но можно посчитать», ну или что-то в таком роде. Насколько это корректная шутка, а может меня в чем-то и поправит он, узнаем сейчас у физика-теоретика Алексея Семихатова на Европе Плюс.
Алексей Семихатов: (смеётся) Если бы элементарные частицы умели писать статусы во ВКонтакте? Это прекрасно, спасибо! Про элементарные частицы, в общем, известно не так уж и много. У них очень скудная жизнь. У них жизнь настолько скудная, что они не могут этого осознать! Они ничего не могут себе позволить, они ни из чего не состоят и ничего из себя не представляют. Это не песчинки, не горошинки, не какие-то кусочки чего-либо, потому что у песчинки есть правый бок, левый бок, к ней может какая-то пылинка, бактерия приклеиться. А элементарные частицы – я призываю ужаснуться всех, ни внутри, ни снаружи, просто потому, что у них нет «внутри» и «снаружи»! Спрашивается, а что тогда про неё вообще можно сказать? А сказать про нее можно довольно мало что. С ними навсегда связаны некоторые числа, например, масса, заряд и спин. А еще они участвуют в обмене числами со всем остальным миром, что их в этот мир и включает. Какими? Количеством движения, энергией, ну, там еще электрическими зарядами. На электростанциях электрические заряды не создаются, а разделяются, кстати! Ну вот и все! И вот, элементарные частицы участвуют в обмене числами с остальным миром. Это значит, что электрон может иметь какую-то массу, может иметь какую-то энергию и может получить какой-то импульс. Это то же самое, что количество движения. Это то, насколько трудно остановить движущийся объект. И всё, больше про них ничего сказать нельзя. Понимаете, от слова «совсем»! И здесь у нас психологический затык, потому что нас учили, что вот посмотри, кусок вещества, вот в нем атомы, а вот в атоме что-то еще, а вот там – еще что-то. И кажется, что то, что на дне этого мира – оно примерно такое же. Примерно такое, но очень маленькое. Плюс замечательные, веселые фильмы разной степени идиотизма нам показывают, как человек попал в квантовый мир, там с ним что-то случилось, он провел там сколько-то времени... Ну я совершенно не против кинематографа, но реально в основе мира элементарных частиц лежат непредставимые вещи, которые никак не объясняются. То, что оно непредставимо – это несомненно, просто потому, что у этого нет образа. Вы можете делать метафоры, есть картинки, где улыбающиеся электроны жмут друг другу руки, таким образом объясняют химическую связь, рассеяние электрона и так далее. Но, вообще-то говоря, я с этого и начал, они могут только обмениваться некоторыми числами с миром. Всё, они – носители этих чисел.
Александр Генерозов: Хочется предположить, что это элемент какой-то информационной системы!
Алексей Семихатов: Такой взгляд есть, он имеет под собой некоторые основания, но кроме того, дело в том, что одно из этих чисел – это энергия. Это очень важная вещь. Наш мир, всё-таки – это потребление энергии. Мы с вами, всё вокруг нас – это все непрерывный процесс потребления энергии. Энергия пропихивает мир в будущее. Так вот, поскольку одно из этих чисел – это энергия, мы думаем о них как о материальных носителях. Потому что энергия нас с вами, энергия вещей вокруг нас, складывается из энергии, которую несут вот эти «дурачки» элементарные! То есть, понимаете, когда их очень много – мы видим, ну да, отлично, вот, бутылка с водой стоит, понятно, что это. Вот бутылка, вот пластик, вот вода. Но масса её, и вся энергия, которая в ней есть, – её масса складывается из энергий, из тех чисел, которые приняли на себя живущие там внутри друзья.
Александр Генерозов: Алексей Михайлович, а вот всё же, для понимания мира этих частиц что нам мешает, отсутствии абстрактного мышления?
Алексей Семихатов: Да, да!
Александр Генерозов: А оно подвержено какой-то тренировке? Есть какие-то техники?
Алексей Семихатов: Есть, несомненно, да! Ну, одна из этих техник широко известна – она называется «математика». Математика – это рафинированный логический анализ. Она избавляет вас, она показывает вам, что если вы что-то математически сформулировали, то дальше вы принимаете правила математического вывода – я, конечно, немножко переупрощаю, но она чуть-чуть, совсем немножко думает за вас. До некоторой степени. И таким образом экономит много сил, делая компактную запись, упаковывая сложные понятия в комплексные явления. Вы развиваете математику, и эта математика сообщает вам многое о том, что могут, а что не могут вот эти самые непредставимые элементарные частицы. То есть, например, когда вы хотите узнать, каким образом два электрона, которые собрались было лететь навстречу друг другу, они же отталкиваются друг от друга? Вы узнаёте, каким именно образом. Почему они разлетелись в стороны? Потому что они заряжены. А как они знают про то, что они оба заряжены отрицательно и что им нужно отталкиваться? Оказывается, это длинная история, они обмениваются специальными посланцами, этих посланцев неопределенное количество, и качество этих посланцев по дороге также неопределенное, вы должны учесть бесконечное количество возможностей, и тогда в результате вы получите, что они ведут себя так, как будто они упругие шарики! Они слетелись, и вроде бы сдвинулись, а потом разлетелись. Но никаких упругих шариков там нет! Наоборот, вся упругость всех шариков объясняется через то, как отталкивается электроны, когда вы пытаетесь электроны из одного шарика втиснуть в электроны из другого шарика. На этом фундаментальном уровне, чтобы сделать такой простой вывод, нам нужно довольно много чего вычислять. Может быть, у нас язык не самый адекватный, не знаю. Но вы с помощью математики делаете выводы о том, как они себя ведут. И, о чудо, чудо, чудо – эти выводы сбываются!
Александр Генерозов: Ну хорошо, но если посмотреть то, как нас учат в школе, а потом в вузе, это напоминает мне какой-то кочан капусты, снимаешь по листу, и сначала узнаешь, что все состоит из молекул, потом – что молекулы состоят из атомов, еще потом – что атомы состоят еще каких-то частиц, далее ты рисуешь электронные облака, орбитали... И вот это постепенное углубление и усложнение...
Алексей Семихатов: А это нормально! Смотрите, ну это нормально, нам не везде так глубоко надо! Когда вы управляете автомобилем, вам не обязательно знать подробности впрыскивания смеси в цилиндры. Ну совершенно не обязательно! А с другой стороны, если вы находитесь на заводе, и вы проектировщик, вам нужно знать, как сгорает эта смесь с точностью до почти каждой молекулы, до микросекунды знать, как распространяется пламя. То есть для разных задач нужны разные уровни приближения к реальности.
Александр Генерозов: Ну раз уж мы сегодня вспоминали телевидение, давайте вспомним и вашу книгу «Всё, что движется. Прогулки по беспокойной Вселенной», которую вы выпустили...
Алексей Семихатов: ...по-старинке в бумаге!
Александр Генерозов: Да, по-старинке, чтобы можно было пальчиком перелистнуть, посмотреть.
Алексей Семихатов: Да, она получилась тяжелая, я явно переборщил в отношении объема, но меня порадовало, что эта книга через несколько месяцев после выхода получила первую премию Российской академии наук, а примерно через год получила национальную премию «Книга года» в номинации нон-фикшн. Но я как начинающий писатель никому не советую начинать писать первую книгу. Пишите вторую, третью, когда вы уже знаете, что вы делаете. А когда вы пишете сразу первую книгу, как я – у вас это занимает не в два раза больше времени, как вы рассчитывали, а в три, и вы делаете все возможные ошибки, некоторые по полтора раза (смеётся)!
Александр Генерозов: Ваши книги способен прочесть физик? Или лирик тоже?
Алексей Семихатов: Физики точно способны и читают, лирики читают, некоторые жалуются (смеётся)! Что, наверное, хорошо отражает состояние дел.
Александр Генерозов: Боюсь, что, тоже копну такую огромную зону, но! Мне кажется, что ученые снова стали потихоньку подобны тому, что как раньше, все знания были сконцентрированы в монастырях. Потом случилась реформация, все это выплеснулось из монастырей и слилось воедино с миром, после чего человечество зажило по-другому. Есть ли такое ожидание, что ученые – физики-теоретики, химики и прочие, как-то снова вольются в общую массу, или это обособление так и будет дальше идти?
Алексей Семихатов: Нет, это совершенно необходимо, как вы выразились, «вливаться в общество», и контакт с обществом необходим. И моё-то мнение состоит в этом как раз. Вот в чем можно упрекнуть теоретических физиков и математиков, или, по крайней мере, можно было упрекнуть. Это другая сторона тех же самых «физиков и лириков». Лирики они такие, вот они там собираются, стихи читают, поют, ещё что-то делают. А вот физики – они такие, друг с другом разговаривают на своем языке, на всех смотрит свысока, никого в свою компанию не пускают и так далее. Ученые, а им это не очень легко, стараются контактировать с обществом и ищут способы доносить до общества идеи о том, чем они занимаются, что они делают, и мне кажется, что этот процесс сейчас прямо очень хорошо развивается.
Александр Генерозов: Хорошо, потрясу напоследок смартфоном, и спрошу вас следующее: с точки зрения научного знания, вот этот вот быстрый доступ к любой информации – он, всё-таки, нам скорей во благо? Или он все же дает нам ложное ощущение, что вот я прямо сейчас посмотрю и всё выясню?
Алексей Семихатов: А что вы сразу этот вопрос не задали? Мы бы тогда все время об этом и говорили!
Александр Генерозов: А я поэтому так и сделал!
Алексей Семихатов: Мы бы тогда все интервью об этом беседовали. Конечно, быстрый обмен информацией – это очень здорово! В частности, для развития науки – это страшно важно! Очень важно знать, что, прямо вчера какие-то люди высказали такую-то идею. Популярность изложения, доступность содержит в себе некоторую опасность, людям может начинать казаться, что я уже всё знаю. Но это не только про науку, знаете! Наука – это еще ладно! А вот медицина, что гораздо хуже, там появляются такие-то соображения о том-то, и вот уже оказывается, что от этого надо лечиться этим, а это – только вот так, а здесь нужно обязательно делать вот это, и только таким образом, и обязательно 40 раз, и никак не 42. И в этом смысле – это ответственность, это понимание человека. Делайте выводы для себя, но не старайтесь этими выводами облагодетельствовать человечество! Уровень первичного донесения каких-то сведений – это далеко не вся история. Но сам по себе быстрый обмен информацией – это, по-моему, прекрасно! И доставление популярной информации – такое быстрое и широкое, это тоже, на мой взгляд, очень хорошо!
Александр Генерозов: Алексей Семихатов, физик-теоретик, доктор физико-математических наук, ведущий на телеканале «Наука» провел с нами свой воскресный вечер на Европе Плюс! Ну а я, Александр Генерозов, прощаюсь с вами на одну неделю, жду с новым выпуском в воскресенье в 17:00! Будет звездно, будет интересно, всем пока!
Алексей Семихатов: Всем хорошего вечера! Спасибо за замечательные вопросы, и спасибо всем нашим слушателям!
